Крылатые ракеты становятся фактором, способным влиять на стратегический баланс сил
В настоящее время активно обсуждается тема возможности нанесения превентивного разоружающего удара по объектам стратегических ядерных сил Российской Федерации высокоточными системами наступательных вооружений без привлечения ядерных сил. Особенности современного боевого применения крылатых ракет оцениваются в предлагаемом вниманию читателей журнала материале.
Часть 2
Окончание. Начало в № 2 за ноябрь 2017 года.
Леонид ЛОМОВ
КОНТРОЛЬ РЕЗУЛЬТАТОВ УДАРОВ НЕЯДЕРНЫХ КР
При принятии крылатых ракет «Томагавк» Block 4 на вооружение в 2004 году одним из требований, предъявляемых к последующей ее модернизации, было обеспечение возможности контроля результатов ее применения в режиме реального времени.
Реализация этого требования планировалась за счет наличия в составе БРЭО аппаратуры спутниковой линии связи и телеуправления, и обеспечения возможности передачи изображений участков земной поверхности как по маршруту полета ракеты, так и в районе цели. При помощи этой аппаратуры оператор комплекса должен иметь возможность следить за полетом ракеты и, при необходимости, управлять им. Передача видеосигнала и телеметрии также может использоваться для ведения разведки и контроля за результатами предыдущих пусков. Связь ракеты и операторского пульта должна осуществляться через спутник.
В качестве потребителя информации на первом этапе рассматривались системы управления стрельбой ракетами «Томагавк» ATWCS и TTWCS, развертываемые на морских носителях ВМС США еще для предыдущего поколения ракет – Block 3.
Впервые о проведении успешных испытаний обновленной системы наведения, в которой тестовый комплекс бортового оборудования получил двухстороннюю связь с пультом оператора, «Raytheon» сообщил в октябре 2013 года. Первый полноценный испытательный запуск крылатой ракеты в такой конфигурации состоялся 19 февраля 2014 года. Как сообщалось, перед стартом в память ракеты были введены координаты цели и полетная программа, описывающая весь маршрут к ней. На всем протяжении испытательного полета ракета-прототип поддерживала двухстороннюю связь с пультом оператора. С целью проверки и оценки новых возможностей во время полета ракета получила обновленные данные целеуказания. Автоматика правильно обработала команды и обеспечила поражение условной цели. Связь с носителем сохранялась до момента попадания в цель.
Летом и осенью 2015 года было проведено несколько испытаний, в ходе которых опытные ракеты впервые на практике продемонстрировали свои возможности в деле ведения разведки с использованием бортовых оптико-электронных систем. Ракета-прототип после запуска направилась в «район наблюдения». Там оператор произвел необходимые наблюдения, после чего отправил ракету в район условной цели, предназначенной для поражения ракетой.
Также сообщалось, что в ходе испытаний было установлено: такие методы применения ракет могут использоваться как при одиночных, так и при залповых пусках, а аппаратура линии связи обеспечивает передачу изображений на стреляющий корабль и/или в оперативный центр планирования ракетного удара. Кроме того, в ходе испытаний в Военно-морском центре в Калифорнии новая ракета продемонстрировала возможность передавать изображение потенциальных целей, находясь «на дежурстве» в заданном районе.
Об успешном завершении испытаний новой конфигурации ракеты было заявлено после проведения пусков 11 января 2017 года. Тесты завершились двумя запусками с борта корабля USS «Pinckney» (DDG-91), находившегося на морском полигоне у берегов Калифорнии. По заявлениям «Raytheon», эти испытания вновь подтвердили принципиальную возможность практического применения новых функций для решения боевых задач.
Таким образом, крылатые ракеты нового поколения способны не только «выдавать квитанцию поражения», передавая изображение назначенной цели вплоть до контакта с ней, оценивать результаты удара (степень поражения объекта), нанесенного другой ракетой, но и осуществлять поиск назначенных целей. Информация об этом в режиме реального времени может передаваться в оперативный центр планирования ракетного удара.
ОПЕРАЦИЯ НЕ ТРЕБУЕТ ДЛИТЕЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ
В настоящее время многие эксперты считают, что для подготовки операции по нанесению «разоружающего» удара неядерными средствами необходимо длительное предварительное развертывание морских и авиационных группировок. Но так ли это?
В 2011 г. Соединенные Штаты реализовали первую фазу «Европейского поэтапного адаптивного подхода» к развертыванию системы противоракетной обороны в Европе (Евро ПРО). Главной особенностью первой фазы Евро ПРО стало размещение боевых кораблей ВМС США, оснащенных многофункциональной боевой информационно-управляющей системой «Aegis» BMD (система «Aegis», адаптированная для решения задач ПРО), в морях вокруг европейского континента.
Так, в марте 2011 г. в Средиземном море появился крейсер ВМС США «Monterey» (CG-61) с ракетами-перехватчиками типа SM-2 и SM-3, который находился там на шестимесячной вахте. В ходе выполнения поставленных перед ним задач Monterey в течение 15 суток курсировал в акватории Черного моря, попутно заходил с визитом в Батуми и Севастополь. Впоследствии его сменил эсминец «The Sullivans» (DDG-68) со средствами ПРО. Ротационный период их пребывания в европейских водах составлял в среднем 6-7 месяцев. В сентябре 2011 г. на боевое патрулирование в зону Средиземного моря вышел эсминец «Donald Cook» (DDG-75), а затем в начале 2012 г. крейсер УРО «Vella Gulf» (CG-72).
В декабре 2013 г. в Вашингтоне было принято решение о размещении в Средиземном море на постоянной основе четырех эсминцев «Aegis» BMD. В качестве пункта постоянного базирования выбрана военно-морская база в испанском городе Рота.
11 февраля 2014 г. первый из четырех эсминцев, «Donald Cook» (DDG-75), прибыл в испанский военно-морской порт Рота. В течение 2014 г. для постоянного базирования прибыл эсминец «Ross» (DDG-71), а в 2015 году прибыли эсминцы «Carney» (DDG-64) и «Porter» (DDG-78).
Как указывают представители ВМС США, целью размещения кораблей является защита европейских союзников, стран-партнеров, находящихся в регионе американских войск, а также США от нынешних и перспективных ракетных угроз. Предполагается, что эти корабли будут осуществлять боевое патрулирование в восточной части акватории Средиземного моря, а в случае необходимости и в Черном море.
В ходе реализации третьей и четвертой фаз Евро ПРО группировка кораблей системы «Aegis» BMD, на постоянной основе находящаяся в морях, омывающих Европу, может возрасти до 10 единиц и более. При этом США предполагают возможность временной, как они говорят, дислокации флота в северных морях – Северном, Балтийском, Норвежском, возможно, Баренцевом.
Корабли будут базироваться в Испании и Великобритании, и в последнем случае могут быть оперативно переброшены в Балтийское, Северное, Баренцево и Норвежское моря.
Эти возможности еще более возрастут в ходе реализации «совершенствования возможностей» четвертой фазы Евро ПРО, после развертывания ракет SM-3 Block IIB и дальнейшего наращивания группировки кораблей ПРО. Намеченная к развертыванию в морях вокруг европейского континента группировка в 12-20 кораблей Aegis BMD даже в штатном варианте загрузки может нести несколько сотен, а в ударном варианте загрузки – тысячу и более крылатых ракет.
С принятием после 2020 г. в состав ВМС США новой модификации эсминцев «Arleigh Burke» Flight III, имеющих 128 ячеек УВП Mk41 против 90-96 у существующих эсминцев, потенциальный запас ракет существенно повысится.
Таким образом, значительная часть нашей территории, включая Москву и большинство объектов стратегических ядерных сил, может оказаться под угрозой внезапного удара.
Аналогичную активность США развивают и в другом важном для России регионе – в Азиатско-Тихоокеанском. Вашингтон добился создания в этом регионе двух профильных структур в сфере ПРО: «трехсторонних форумов» с участием Австралии, США и Японии, а также США, Южной Кореи и Японии. Еще в марте 2012 г., выступая на политологическом форуме в Вашингтоне, заместитель министра обороны США Мадлен Кридон заявила о готовности Вашингтона создать в АТР широкую региональную инфраструктуру ПРО – по аналогии с Евро ПРО.
И эти планы уже приводятся в действие, чему очень поспособствовало «раздувание кризиса вокруг северокорейской ракетной угрозы» в 2017 году.
Помимо развертывания сухопутных элементов ПРО в Корее и Японии, проводится наращивание и морской составляющей.
Собственными средствами ПРО морского базирования располагает Япония – под систему «Aegis» BMD переоборудованы шесть эсминцев класса «Kongo», хотя ранее планировались модернизировать всего четыре корабля. К этому процессу уже подключились противоракетные средства морского базирования Южной Кореи – эсминцы класса KDX-III. Кроме того, американцы на постоянной основе в этом регионе содержат несколько кораблей – крейсеров и эсминцев «Aegis» BMD на военно-морской базе Йокосука. Эти корабли неоднократно принимали участие в двух- и трехсторонних учениях в территориальных водах Японии и Южной Кореи.
Корабли ПРО, как и в европейском регионе, могут помимо противоракет нести значительное количество ударного вооружения – несколько сотен крылатых ракет. То есть уже сейчас создана значительная ударная группировка, способная угрожать всему дальневосточному региону.
Вне досягаемости останется только незначительная часть территории – Алтайский край и часть Сибири.
Для завершения подготовки ударной группировки американцам останется только скрытно развернуть в северных морях России несколько групп подводных лодок – носителей крылатых ракет. Причем такой опыт у ВМС США уже есть – для нанесения ударов по Ливии в Средиземном море были развернуты три атомные подводные лодки США и одна Великобритании, включая ПЛАРК «Florida» (SSGN-728). Одна такая лодка, имеющая боевой запас до 154 крылатых ракет морского базирования (КРМБ), сопоставима по боевым возможностям со всей группировкой ВМС США и Великобритании, принимавшей участие в ходе первого массированного удара операции «Буря в пустыне» в 1991 г.
В Ливии это и было продемонстрировано – ПЛАРК «Florida» в первом ударе по Ливии произвела пуск 93 КРМБ, что всего на 4 ракеты меньше чем весь объединенный флот антииракской коалиции в 1991 году.
Не подлежит сомнению, что корабельные соединения противоракетных сил и средств «мирного времени» будут представлять повышенную угрозу для сил ядерного сдерживания России. Сочетание же ударных средств передового базирования США, размещенных, в частности, на кораблях «Aegis» BMD в виде крылатых ракет с наземными и морскими противоракетными средствами, выдвигающимися к континенту, несут в себе комбинированную угрозу безопасности Российской Федерации.
Причем эта угроза станет вполне реальной даже не после завершения «совершенствования возможностей четвертого этапа» плана Евро ПРО (после 2025 г.), а раньше. Фактически она реальна уже в настоящее время. Кроме того, складывается впечатление, что четвертым этапом процесс развертывания эшелонированной системы ПРО США в Европе и вокруг нее отнюдь не закончится, и эта программа будет продолжена.
Косвенным подтверждением реалистичности сценария упреждающего «обезоруживающего» и/или «обезглавливающего» удара по России может служить тематика учений Стратегического командования США, проведенных в конце 2014 года.
На этих учениях, имеющих кодовое наименование «Bear Spear» («Медвежье копье»), в форме компьютерного моделирования отрабатывались вопросы «боевого прогнозирования операции» по подавлению ядерного потенциала Российской Федерации. Аналогичные учения проводятся в США ежегодно.
Однако учение «Bear Spear» имеет одну важную особенность: в отличие от предыдущих сценариев стратегических учений, удар по России наносится преимущественно с использованием обычных высокоточных средств с минимальным использованием ядерных носителей малого и сверхмалого эквивалента.
Ранее в сценариях стратегических учений рассматривался только массированный или ограниченный ядерный удар с применением межконтинентальных баллистических ракет (МБР и БРПЛ) и стратегических крылатых ракет в ядерном оснащении.
Таким образом, в ходе учения «Bear Spear» Стратегическим командованием США впервые отрабатывались вопросы нанесения так называемого «быстрого глобального удара».
В настоящее время и на ближайшую перспективу основным средством нанесения «быстрого глобального удара» являются крылатые ракеты морского и воздушного базирования, которые начиная с 1991 г. традиционно используются как основное «оружие первого дня».
Анализ эволюции боевых возможностей крылатых ракет позволяет сделать вывод, что с течением времени они превратились в своего рода «хирургический скальпель» – инструмент, который в ходе ведения боевых действий обеспечивает именно тот результат, который требуется для достижения заданных тактических, оперативных или стратегических целей.
Учитывая накопленный запас КР, наличие большого количества их носителей – морских и воздушных платформ – с уверенностью можно утверждать, что крылатые ракеты, обладающие стратегической дальностью, мощной боевой частью и высокой точностью, представляют реальную угрозу для российского ядерного потенциала.
Этим ударом наглядно была продемонстрирована возможность нанесения кораблями «Aegis» BMD (корабли ПРО) скоординированного внезапного удара КРМБ по защищенным объектам без дополнительного развертывания – «из положения мирного времени».
Намеченная к развертыванию (2022-2025 гг.) в морях только вокруг европейского континента группировка в 20 кораблей «Aegis» BMD даже в штатном варианте загрузки (типовая загрузка крейсера типа «Ticonderoga» 26 КРМБ, а эсминца типа «Arleigh Burke» – 32) может нести не менее 640, а в ударном варианте (как при ударе по Сирии) загрузки – 1 000 и более крылатых ракет.
Как было указано ранее, в рамках развертывания системы ПРО не только в Европейском, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионах общее количество надводных кораблей-носителей КР в непосредственной близости от границ России может достигать 30-35.
Наращивание группировки носителей КР «мирного времени», развернутых в рамках системы ПРО, может быть осуществлено за счет ПЛА (ПЛАРК), несущих боевое дежурство. При этом возможен их скрытый выход в районы пусков КР.
В ближайшие годы возможности группировки «мирного времени» могут существенно возрасти при принятии на вооружение новых модификаций надводных кораблей и подводных лодок.
В январе 2017 года судостроительная компания «Huntington Ingalls Industries» (HII) представила новейший проект модернизации эсминца DDG-51 Flight III, в котором предусмотрено наличие 128 ячеек УВП. Первый такой эсминец планируется сдать флоту в 2023 году.
Ударные АПЛ типа «Virginia» Class Block V с увеличенным минимум до 35 ед. штатным боекомплектом КРМБ «Томагавк» – пять ракетных шахт с семью УВП в каждой (аналогично ПЛАРК). Поставки этой версии АПЛ ожидаются с 2022-2025 гг.
Таким образом, значительная часть нашей территории, включая Москву и большинство объектов стратегических ядерных сил, окажется под угрозой внезапного удара без какого-либо развертывания ударной группировки.
Получившийся «ракетный букет» (противоракеты SM-3 плюс КР «Томагавк») у границ России позволит не только перехватывать российские баллистические ракеты, но и поражать их стартовые позиции крылатыми ракетами морского базирования, и, тем самым, действительно создаст реальную угрозу для российских стратегических ядерных сил.
По сути, крылатые ракеты, скрытое развертывание которых осуществляется под прикрытием системы Евро ПРО, становятся фактором, способным влиять на стратегический баланс сил, и вопросы, связанные с ростом угрозы с их стороны, должны находиться в центре внимания военно-политического руководства, военных специалистов и экспертов.
Возможности системы ПРО возрастут с развертыванием противоракет морского базирования нового поколения SM-3 Block IIA, а также с появлением наземного комплекса «Aegis Ashore» с ракетами SM-3 и радаром SPY-1 в Польше вблизи побережья Балтийского моря.
Потенциальное развертывание ракетных комплексов и РЛС системы «Aegis» на севере Европы, а особенно кораблей с этой системой в северных морях, может уже непосредственно угрожать потенциалу российских стратегических ядерных сил. Размещенные в северном регионе корабли «Aegis BMD» и наземные комплексы системы «Aegis Ashore» смогут при определенных условиях перехватывать ракеты, запущенные с баз РВСН в европейской части России и с подлодок Северного флота по территории США. Эти возможности еще более возрастут (с 2025 г.) после развертывания ракет SM-3 Block IIB и дальнейшего наращивания группировки кораблей «Евро ПРО».
В то же время следует иметь в виду, что и в своем полном виде, с базой в Польше и кораблями в северных морях, система Евро ПРО будет обладать крайне ограниченными возможностями по перехвату российских ракет. Все возможные сценарии такого перехвата говорят о том, что он возможен в узком диапазоне условий и будет обладать достаточной эффективностью только против ограниченных ударов российских ракет.
Единственным реальным средством облегчить задачу системе ПРО в этой гипотетической обстановке становится превентивный «разоружающий» удар со стороны США по территории России с использованием высокоточных средств поражения, в первую очередь крылатых ракет.