Воздушно-космическая сфера вооруженной борьбы является самодостаточной в плане реализации в ней любого вида военных действий: оборонительных, наступательных и контрнаступательных
Считается, что наступление в воздушно-космической сфере – это функция ударных войск и сил (ракетных войск, Дальней авиации, фронтовой бомбардировочной и штурмовой авиации). И что наступательные действия в воздушно-космической сфере вооруженной борьбы – это поражение авиации на аэродромах противника. А у войск ПВО (ВКО) якобы может быть только оборона (по определению и по наименованию самих войск). Ключевое заблуждение тех, кто стоит на таких позициях, (по мнению автора) кроется в неправильном толковании смысла «сфера вооруженной борьбы».
Юрий КРИНИЦКИЙ, полковник, кандидат военных наук, профессор, член-корреспондент АВН
То, что видами военных действий являются оборона и наступление – аксиома военной науки. По смыслу данные термины означают взаимно противоположные действия. Оборона – это отражение наступления и защита своих позиций (объектов, рубежей, районов) от нападающего противника. Наступление – разгром обороняющегося противника и овладение его позициями (районами, рубежами, объектами).
Но теория военного искусства допускает определенные их сочетания. Последовательный и заблаговременно спланированный переход от обороны к наступлению называется контрнаступлением. Если же в ходе оборонительного сражения одновременно наносятся удары, проводятся контратаки, вводятся резервы, осуществляется маневр силами и средствами – это «активная оборона».
Ничего нового здесь нет. Примером удачного контрнаступления могут служить события 1773 года, когда на Гирсовском плацдарме А. В. Суворов, имея трехтысячный гарнизон, заманил десятитысячное турецкое войско в ловушку, нанес ему значительный урон огнем, а затем атаковал и разбил противника.
Что касается средств ведения войны, то они вплоть до начала ХХ столетия не делились на оборонительные и наступательные. Исключение составляли разве что стационарные крепостные орудия, приспособленные для отражения штурма неприятельских войск. Пика, сабля, лук, пушка, ружье, пулемет – все это применялось вне зависимости от вида военных действий. Боец рубил бойца. Стрелок целил в стрелка. Артиллерия одной из противоборствующих сторон осуществляла артподготовку наступления, но такая же артиллерия другой стороны поддерживала обороняющиеся войска.
Впрочем, в наши дни вооруженная борьба на земле и в море также ведется универсальным наступательно-оборонительным оружием. Солдат по-прежнему ведет огонь по солдату, каким бы современным автоматом его не обеспечили. Танк уничтожает танк, вне зависимости от того, кто из них в обороне, а кто – в наступлении.
Но ситуация изменилась с освоением воздушной среды, когда вначале аэростаты и дирижабли, затем аэропланы стали применяться в интересах военных действий. Их надо было уничтожать. Вначале для этого пытались приспособить то, что имели. Стреляли из винтовок. Обычную пушку ставили на вращающийся лафет. Пулемет отсоединяли от колесного станка и устанавливали на треногу, оборудованную «вертлюгой» (поворотной платформой). Даже летчики пытались сбить самолет противника, приблизившись к нему на расстояние револьверного выстрела.
Эффективность применения такого оружия была невысокой, и скоро пришло понимание необходимости создания специальных средств борьбы с воздушным противником. Зенитные пушки, зенитные пулеметы, самолеты-истребители, аэростаты заграждения, средства воздушного наблюдения, оповещения и связи, приборы управления артиллерийским зенитным огнем, радиоулавливатели самолетов – все это создавалось целенаправленно для борьбы с налетающими воздушными целями. По наземному и морскому противнику такое оружие могло применяться в исключительных случаях и непродуктивно.
Действия по уничтожению аэростатов и самолетов справедливо назвали обороной – воздушной (ВО), а позже противовоздушной (ПВО). Средства вооруженной борьбы – оружием противовоздушной обороны. С этих пор закрепилось убеждение в том, что борьба с воздушным противником (в отличие от наземного и морского) всегда является оборонительной и не может быть наступательной.
Это было верно для своего времени.
Во-первых, средства воздушного нападения (бомбардировщики, штурмовики) первоначально имели бортовое оружие «короткого» радиуса действий. Для эффективного применения такого оружия самолету противника требовалось непосредственно «выйти на объект» либо оказаться рядом с ним.
Во-вторых, эффективная прицельная дальность огня счетверенного зенитного пулемета М4 составляла всего 600 метров. 76мм зенитная пушка образца 1938 года могла сбить летающий объект на дальности до 15 километров. Боевой радиус истребителя И16 был порядка 200-300 км. Аэростат заграждения мог повредить самолет только в данном конкретном месте его установки. Исходя из этого, создавалась система ПВО. Ограниченные пространственные возможности оружия обусловили его установку либо непосредственно на обороняемом объекте (зенитный пулемет, аэростат заграждения), либо на ближних подступах к нему (зенитное орудие, истребитель). Боевая задача воинскому формированию ставилась, а боевой порядок создавался, соответственно, с «привязкой» к конкретным объектам.
Тактика ПВО строилась исходя из необходимости уничтожения только тех воздушных целей, которые налетают на объект. А результат боевых действий оценивался по тому, удалось ли (и насколько удалось) его сохранить. Поэтому авиация противника, следовавшая «пролетом» и не представлявшая опасности для объекта, могла оставаться без воздействия.
Все точно соответствовало классическому понятию обороны.
Но по мере дальнейшего освоения воздушного и космического пространства, с появлением и совершенствованием сил воздушно-космического нападения (СВКН) от войск ПВО (тем более ВКО) требовалось сбивать цели выше, дальше и на большей скорости.
Создание оружия на новых физических принципах (зенитные ракетные комплексы, авиационные управляемые ракеты, реактивные истребители, радиолокационные станции) позволило вынести границы зон обнаружения, поражения, подавления (а также рубежи перехвата) средств ПВО на сотни километров от объекта, а на некоторых направлениях и от границ государства. И этот процесс не прекращался все последние десятилетия.
Если самый массовый ЗРК советского периода С-75 уничтожал высотную цель на дальности до 43-56 км, то современные С-300 и С-400 превосходят его по тому же показателю в 4-8 раз. Перспективный С-500 задуман как средство ВКО, настигающее противника в космической зоне.
В 1980-е годы истребительная авиация Войск ПВО получила самолет МиГ-31. Эта машина могла перехватывать стратегическую авиацию ВВС США над Северным Ледовитым океаном до того, как бомбардировщики запустят крылатые ракеты. Современные истребители способны осуществить эту задачу еще дальше и эффективнее.
Но по инерции все эти средства мы продолжаем называть оружием ПВО (ВКО). Их применение относим к виду военных действий – обороне. Всю систему ПВО (ВКО) считаем оборонительной. И в этом, на взгляд автора, кроется заблуждение, которое с каждым годом становится все более очевидным.
В свое время военный теоретик Джулио Дуэ назвал небо «воздушным океаном» и обосновал мысль о возможности ведения самостоятельных «воздушных войн» и «воздушных сражений» по аналогии с тем, как это происходит на земле и в море. И хотя он отрицал возможность организации эффективной ПВО (для той эпохи и того оружия он был прав), но понятие «воздушное наступление» в его книгах встречается.
В воздушной (а теперь – воздушно-космической) сфере вооруженной борьбы (если допустить ее такую же самостоятельность, как наземной и морской сфер) следует действовать не только обороной, но и наступлением.
Практика подтверждает верность этого утверждения. Еще в годы Великой Отечественной войны часть истребителей Красной Армии вела «свободную охоту» в небе. Этот способ предполагал полную «отвязку» от каких-либо объектов обороны, прикрываемых войск и рубежей. Задача командира пары (звена, эскадрильи) состояла в том, чтобы отыскать в воздухе самолеты противника, атаковать их и уничтожить (при этом не критично, чем они заняты – летят на бомбометание или перевозят военные грузы).
Во второй половине ХХ-го века в Войсках ПВО страны формировался целый передовой авиационный эшелон (ПАЭ) из истребителей МиГ-31 с целью перехвата стратегической авиации над арктическими акваториями. Кто в обоих случаях выступал в роли обороняющегося, а кто нападал? Ответ очевиден: нападали наши истребители (хотя официально они – средства противовоздушной обороны).
Примером «партизанских» нападений на воздушного противника могут служить и «засадные» действия зенитных ракетных подразделений, практиковавшиеся во Вьетнаме и Югославии. Если на подступах к объекту летчик готов к противодействию средств ПВО, то их внезапное применение там, где никто не ожидал, ставило агрессора в положение скорее дичи, чем охотника.
Наконец, комплексы противокосмической обороны (ПКО), которыми были оснащены советские Войска ПВО, предназначались для разгрома орбитальной группировки противника. А это мало напоминает вид военных действий – оборону.
Послевоенная наука пыталась исследовать феномен наступления тех, кто по определению должен только обороняться. В 1970-е годы эту работу организовал и возглавил главнокомандующий Войсками ПВО П. Ф. Батицкий. Он сказал удивительную для своего (да и для нашего времени) фразу: «Хотя инициатива в выборе направлений ударов принадлежит обычно противнику, атакующей стороной всегда должны быть войска ПВО».
В некоторых лекциях, выступлениях Павла Федоровича, а также трудах научно-исследовательских учреждений, разработанных под его руководством, предложены и описаны новые формы и способы применения сил и средств ПВО: «удар ЗРВ», «удар истребительной авиации», «удар силами ПВО».
Все это – наступательные формы, реализуемые наступательными способами действий. А введенное им понятие «встречное сражение Войск ПВО – не что иное, как контрнаступление в воздушной сфере вооруженной борьбы. Такая оперативная категория, как «воздушное сражение» предполагала разгром крупных сил авиации противника силами истребительной авиации (более соединения) в определенном районе. Причем навязывала воздушное сражение именно истребительная авиация ПВО, а не противник, целями поражения которого были наземные объекты.
Все эти идеи были актуальными и отвечали времени, если не сказать больше – опережали его. Воплотить в практику их можно было только в рамках самостоятельной стратегической операции по отражению воздушно-космического нападения противника, теория которой родилась в стенах Тверской (тогда Калининской) Военной академии ПВО и 2-го ЦНИИ МО РФ.
Это была теория, четко доказавшая право на существование новой – воздушно-космической сферы вооруженной борьбы наравне с традиционными – наземной и морской.
К сожалению, эта работа была свернута после ухода Маршала Советского Союза П. Ф. Батицкого с поста главнокомандующего Войсками ПВО. Наступательный подход к применению Войск ПВО не нашел отражения ни в боевых уставах, ни в наставлениях по подготовке операций. Не был он развит и в ходе новых научных исследований.
В 1990-е годы (после многократных сокращений и реформ ВС РФ) состав войск, ответственных за борьбу в воздушно-космической сфере, был доведен до уровня, при котором их не хватало даже на оборону важнейших объектов и направлений. Каждый новый этап «реформы» превращался в новую стадию разрушения армии. Тут было уже не до наступления.
В начале 2000-х годов из руководящих документов исчезла самостоятельная стратегическая операция по отражению воздушно-космической агрессии. По мере переименований и переподчинений воинских структур у Войск ПВО (позже – ВВС, еще позже – ВКО, а теперь ВКС) отобрали самостоятельную форму применения объединений – операцию. Войска распределили по военным округам, где они будут применяться как вспомогательное средство в наземной сфере вооруженной борьбы.
Сложилось и, к сожалению, господствует мнение, что наступление в воздушно-космической сфере – это функция ударных войск и сил (ракетных войск, Дальней авиации, фронтовой бомбардировочной и штурмовой авиации). И что наступательные действия в воздушно-космической сфере вооруженной борьбы – это поражение авиации на аэродромах противника.
А у войск ПВО (ВКО) якобы может быть только оборона (по определению и по наименованию самих войск). На этих постулатах базируются многие положения руководящих документов ВС РФ. Но слово «оборона» присутствует и в названии нашего силового ведомства – МО РФ, что, впрочем, не исключает наступления российских Вооруженных Сил в войне.
Исходное и ключевое заблуждение тех, кто стоит на таких позициях (по мнению автора), кроется в неправильном толковании смысла «сфера вооруженной борьбы». Сегодня доминирует упрощенный подход: если нечто военное летает по воздуху (или находится в космосе), то оно относится к в воздушно-космической сфере вооруженной борьбы. Соответственно: если ходит или ездит по земле – к наземной сфере; если плавает – к морской сфере.
Такой взгляд не проясняет, а перепутывает все категории. Ведь пушечный снаряд, винтовочная пуля, стрела из арбалета тоже летят по воздуху. Означает ли это, что артиллериста, танкиста, пехотинца и лучника следует относить к участникам воздушной сферы вооруженной борьбы? А если зенитный ракетный комплекс стоит на земной поверхности и перемещается на колесах, то разве он не имеет отношения к вооруженной борьбе в воздушно-космической сфере?
Основным критерием отношения оружия (и людей его эксплуатирующих) к той или иной сфере вооруженной борьбы следует считать природную среду нахождения цели, которую это оружие (подразделение) должно поразить (подавить).
Тот, кто обнаруживает и уничтожает (подавляет) наземную цель (даже если эта цель – самолет на аэродроме) – участник наземной сферы вооруженной борьбы. Не важно при этом, что сам он находится на земле (танк), на воде (корабль) или в воздухе (вертолет, самолет и т.п.).
Тот, кто обнаруживает и уничтожает (подавляет) надводную или подводную цель (даже если это крылатая ракета на корабле) – участник морской сферы вооруженной борьбы. Не важно при этом, что сам он находится на земле (танк), на воде (корабль) или в воздухе (вертолет, самолет и т.п.).
Тот, кто обнаруживает и уничтожает (подавляет) воздушную или космическую цель (даже если это подразделение пехотинцев, летящее на транспортном самолете) – участник воздушно-космической сферы вооруженной борьбы. Не важно при этом, что сам он находится на земле (зенитное орудие), на воде (корабельное зенитное огневое средство), в воздухе (самолет-истребитель) или космосе (в настоящее время ударных космических средств не существует).
Более полное представление о категориях «воздушно-космическая среда», «воздушно-космическая сфера вооруженной борьбы» и «воздушно-космический театр военных действий» можно почерпнуть из книг профессора И. В. Ерохина (в частности – книга «Воздушно-космическая сфера и вооруженная борьба в ней»), а также из монографии автора – «Воздушно-космический ТВД».
Таким образом, воздушно-космическая оборона – не вид военных действий, а вооруженная борьба в воздушно-космической сфере. И воздушно-космическая сфера вооруженной борьбы является самодостаточной в плане реализации в ней любого вида военных действий: оборонительных, наступательных и контрнаступательных.
Исключительно оборонительными войска ПВО (ВКО) бывают только тогда, когда решают вспомогательные задачи. Например, когда в операциях Великой Отечественной войны прикрывали пехоту. Оборонительной всегда является войсковая ПВО, поскольку она действует в интересах и по плану командующего общевойсковой армии. Оборону осуществляет истребительная авиация при сопровождении бомбардировщиков в район выполнения ими боевых задач и при возвращении обратно, поскольку не ищет встречи с воздушным противником, а только отбивается от налетающих истребителей. И оборонительными оказались сегодня те соединения ПВО, которые в составе армий ВВС и ПВО переданы в подчинение командующим военными округами.
Обороняются те силы и средства ПВО (ВКО), которые борются со средствами поражения, сброшенными (запущенными) с борта бомбардировщика или тактического истребителя (крылатыми ракетами, управляемыми снарядами, авиабомбами и др.). Но сам по себе носитель этих бортовых средств (самолет) не представляет угрозы для объекта. Он такая же «база», как морской корабль – носитель крылатых ракет, наземный аэродром или пусковая установка. Но только находится до запуска, в момент запуска и сразу после запуска не в воде, не на земле, а в воздухе.
Уничтожение такой воздушной «базы» не является оборонительным действием, точно так же как не является обороной поражение корабля в акватории океана или аэродрома на территории противника. Это наступательное действие, но осуществляемое не чем иным, как средством ПВО (ВКО). Понять нам это мешает только консерватизм мышления, накопивший стереотипы в отношении понятий «противовоздушная оборона» и «воздушно-космическая оборона».
Нет сомнения в том, что российская экономика, ее оборонно-промышленный комплекс преодолеют все кризисы и санкции. В войска поступит много высококачественного оружия ВКО. В стране начнет создаваться единая система борьбы с воздушно-космическим противником. Пусть она даже традиционно называется ВКО (в конце – слово «оборона»). Но важно, чтобы все (а в первую очередь военные ученые) понимали смысл суворовского изречения, что «хорошая оборона должна быть наступательной».